6 августа 2025
Как я уже говорил, избирательное законодательство в Беларуси фактически запрещало кандидатам открыто агитировать за себя на этапе сбора подписей. Кандидат был лишён права рассказать, кто он такой, каковы его взгляды и цели. Любая попытка выразить свою позицию могла быть истолкована ЦИК как агитация — с последующим снятием с дистанции.
Но как в таких условиях можно было собрать подписи? На всех митингах, организованных нашей командой, я стал публично призывать ставить подписи сразу за всех — за Виктора Бабарико, за Светлану Тихановскую, которая в публичном пространстве присутствовала в виде картонного изображения на пикетах своего мужа - Сергея.
Я призывал подписываться даже за Александра Лукашенко — прекрасно зная, что его пикеты по сбору подписей в стране попросту отсутствовали, и физически негде было поставить подпись за его выдвижение. Это был, конечно, своего рода дипломатический манёвр. Мы понимали, что формальность в виде 100 тысяч подписей за него уже "выполнила" Белорусская федерация профсоюзов, которая зачла всех своих трёх миллионов членов как людей, якобы автоматически поставивших за него подпись.
То есть чисто юридически шла речь не в персональной агитации, а в поддержке открытого политического процесса, конкурентности, равенства возможностей…
Но в реальности ты находился в прямом контакте с избирателями и если тебе задавали вопрос — ты обязан был отвечать, а значит, раскрывать свою позицию по наиболее острым и животрепещущим проблемам. То есть это все-таки была политическая кампания, хоть и завуалированная под процедуру сбора подписей.
Во время встреч с потенциальными избирателями я пытался донести до людей контуры своей программы — той, которая могла бы за короткое время вывести Беларусь из бедности в ряд наиболее развитых стран мира.
Это было не умозрительные программы тех, кто обещает золотые горы, хотя ничего в жизни не сделал полезного. У меня был реальный опыт создания Парка высоких технологий — самого успешного экономического проекта не только в новейшей истории Беларуси, но и в Центральной и Восточной Европе. Средняя зарплата в ИТ-отрасли выросла с 500 до 1800 долларов за первые пять лет, а в следующие пять лет — до 2300 долларов. Количество ИТ специалистов за десять лет выросло с 1700 человек до 75 тысяч, и в основном это была молодежь, которую мы подготовили с нуля - средний возраст сотрудников отрасли составлял всего 27 лет.
На фото - символическая посадка деревьев после завершения строительства Образовательного Центра ПВТ.
Это был результат продуманной и реализованной стратегии — той самой, о которой я подробно рассказал казахскому исследователю истории развития ИТ Ильдару Даминову. Этот разговор лёг в основу отдельной публикации, которую мы начали, но не успели завершить — однако представим её уже в самом ближайшем будущем. Именно поэтому я считал себя вправе предлагать стране план экономического роста — потому что знал, как превратить идею в результат.
Как писал Питер Тиль — соратник Илона Маска и сооснователь PayPal в своей книге "от нуля до единицы", — самое трудное в любом проекте — это не масштабирование, когда продукт уже существует и начинает приносить прибыль, а первый шаг: от нуля до единицы, когда продукта ещё нет, а его перспективы остаются туманными. "Путь от нуля до единицы сложнее, чем от единицы до ста, или даже от единицы до тысячи", - писал он.
Именно этот шаг — без ресурсов, без поддержки, без гарантий — я прошёл на этапе создания Парка высоких технологий. И понимал, как можно пройти его уже в масштабе всей страны, куда быстрее и эффективнее, имея в руках политические, административные и финансовые рычаги.
На митингах мы говорили о многом. На митинге в Солигорске, где расположен известный Калийный комбинат, мы говорили о масштабной модернизации промышленности — через акционирование госпредприятий и их интеграцию в крупные международные концерны.
Мы говорили о, справедливой приватизации, при которой каждый белорус получит свою долю в национальном богатстве. Все средства от приватизации я предлагал направлять в Фонд национального благосостояния, акционером которого будет каждый гражданин страны. Каждый белорус будет получать свою часть от продажи любого предприятия. Но самое главное – каждый будет получать долю от экспорта природных ресурсов — калия, древесины, щепы, сапропеля, мела. Всё, что дано белорусской земле, должно приносить доход не одной семье, а всем гражданам страны.
Встреча с избирателями в Солигорске, Минская область
Конечно, этот доход не может быть «спущен на ветер». Его нельзя будет проиграть в казино или потратить на алкоголь. Он будет целевым, то есть иметь исключительно социальную направленность: его можно будет использовать на строительство дома, покупку квартиры, приобретения мебели, оплату образования или медицинских услуг, в качестве дополнительного пенсионного обеспечения....
В Новогрудке, в Гродненской области, мы говорили о земельной реформе, которая могла бы вдохнуть жизнь в умирающую деревню и дать мощный импульс индивидуальному жилищному строительству.
Встпеча с людьми в Новогрудке
Белавиа: народная авиакомпания новой Беларуси
Ещё в 2005 году, когда я только начал создание Парка высоких технологий, зарегистрировав за собственные средства юридическое лицо - администрацию ПВТ, я обратил внимание на одну деталь, которая тогда казалась малозначимой, но имела стратегическое значение. Граждане западных стран всё чаще обращали внимание не только на авиакомпанию, но и на модель самолёта, на котором им предстояло лететь.
В то время в авиапарке "Белавиа" не было ни одного западного самолёта. На рейсы выходили исключительно Ту-134 и Ту-154М — тяжёлые, шумные машины, доставшиеся нам в наследство от Советского Союза. Когда белорусский самолёт садился в европейском аэропорту, мы это знали заранее — по характерному гулу. Это был своеобразный "звуковой бренд" белорусского гражданского авиаперевозчика.
Понимая, что такая ситуация тормозит развитие международного бизнеса — особенно в технологическом секторе, где доверие, комфорт и безопасность играют ключевую роль, — я инициировал переход "Белавиа" на западные модели самолётов.
Ещё в 2000 году, во время участия в саммите ВТО, я встретился с тогдашним президентом Boeing — Филипом М. Кондитом. Именно он руководил знаковым слиянием Boeing с McDonnell Douglas. В разговоре он объяснил, что Беларусь, даже при ограниченных финансовых возможностях, может начать сотрудничество через механизмы операционного или финансового лизинга. Это открывало двери к модернизации авиапарка — без немедленного капитала, которого у Белавиа в то время не было (как, собственно, и у ПВТ – чтобы начать деятельность мне пришлось взять кредит в Беларусбанке в размере 300 тысяч долларов под 17 процентов годовых).
Таким образом, по моей инициативе была запущена программа обновления флота, и впервые в истории "Белавиа" получила современные американские самолёты. Это стало первым реальным шагом в её превращении в уважаемого международного перевозчика.
Прошло 15 лет. И в 2020 году я предложил сделать следующий шаг — превратить "Белавиа" в настоящую народную авиакомпанию, в которой каждый гражданин Беларуси станет совладельцем. Это была бы новая модель собственности: именная акция для каждого — как юридическое право на участие в управлении и получение дохода. В том числе и от деятельности "Белаэронавигации", которая зарабатывает на транзите международных рейсов через белорусское воздушное пространство.
Такой подход создал бы уникальную, прямую связь между гражданином и стратегическими активами страны. И если бы кто-то решился на авантюру — например, на захват иностранного самолёта, поставив под удар "Белавиа" и "Белаэронавигацию", — к его дворцу пришли бы не журналисты, а сотни тысяч акционеров. Людей, которые потребовали бы ответа за преступные действия против их собственности, их интересов и их будущего.
"Белавиа" бы при этом усилила свои позиции как национальный перевозчик, а Минск мог бы превратиться в полноценный международный хаб, соединяющий Беларусь с Америкой, Европой, Азией и Ближним Востоком.
Встреча с избирателями в городе Минске
Я тогда обратил внимание, что многие американские авиакомпании, выполняя рейсы в Сингапур, делали техническую остановку в московском аэропорту Шереметьево — для дозаправки. Минск мог бы стать альтернативой: менее загруженный, более удобный, с высоким качеством обслуживания и оптимальными тарифами. Это была бы не просто транзитная точка, а новая роль Беларуси в глобальной логистике и международной экономике.
Встреча в одном из районов города Минска
Именно так, шаг за шагом — от обновления авиапарка до народного участия в собственности — можно было бы превратить "Белавиа" в символ новой Беларуси: современной, открытой, связанной с миром и принадлежащей её гражданами.
Но на этом мы не собирались останавливаться. Минск — это важно, но в центре нашей программы было другое: вдохнуть новую жизнь в региональные аэропорты. Брест, Гродно, Гомель, Витебск, Могилёв — сегодня эти города фактически оторваны от авиационного сообщения. Чтобы улететь в Европу, жители Гродно едут в Вильнюс, из Бреста — в Варшаву, из Гомеля — в Киев. До Минска далеко, а местные аэропорты находятся в состоянии запустения: рейсов нет, инфраструктура разрушена.
Именно об этом я говорил во время митингов в областных центрах Беларуси, где люди смотрели куда дальше собственного носа и хотели, чтобы и их города успешно развивались, а люди богатели…
Встреча с изхбирателями в Бресте
Встреча в Гродно
Первым шагом станет присоединение к Договору по открытому небу. Это откроет белорусское небо не только для лоукостеров — Ryanair, Wizz Air, easyJet, — но и, что ещё важнее, создаст прочную основу для инвестиций в региональную инфраструктуру.
Слетать в Европу за 25–50 евро станет не мечтой, а нормой. Но ещё важнее — появится внутренняя сеть малой авиации: регулярные рейсы между областными центрами, из Гродно и Бреста — в Витебск, Могилёв, Гомель. Это станет обычным делом и будет доступно по цене для каждого.
Беларусь откроется для европейцев. Это даст мощный импульс гостиничному и ресторанному бизнесу в регионах, оживит малые и средние города, создаст новые возможности для торговли, предпринимательства и инвестиций.
Продолжение следует
